Религии и сексуальность

У Юнгера в "Гелиополе" встретилась французская фраза: Il n'y a d'intéressant sur la terre que les religions (На земле нет ничего интереснее религий). С другой стороны, Будда говорил, что если бы существовала в мире еще одна такая жажда, как секс, освобождение было бы невозможно. Перефразируя Канта, я могу сказать: две вещи восхищают меня - секс и религии (какое там небо и какой там нравственный закон!). Эти две стихии поистине можно считать самыми мощными во Вселенной. Именно они являются главными движущими и вдохновляющими мировыми силами. Поэтому их столкновение всегда предельно драматично.

Все религии регламентируют сексуальную жизнь. То есть они именно ограничивают, обуздывают человеческую сексуальность, вводят её в определённые рамки. Даже те, которые содержат в себе специальный культ стихии пола. Существует довольно молодой миф, согласно которому древние языческие религии, в противоположность христианству, всячески приветствовали сексуальность и давали ей полную свободу. Однако если мы обратимся к реальности, то увидим, что в язычестве регламентация сексуальной жизни гораздо более жёсткая, детальная и суровая в отношении санкций. Да, дозволяются проституция и гомосексуализм, но строго предписывается: кто кого, при каких обстоятельствах, с соблюдением каких обрядов и проч. Нарушения этих норм караются порой даже смертью. В отношении греко-римской сексуальности в этом смысле очень показательно исследование Паскаля Киньяра "Секс и страх".

Обуздание сексуальности уже при первом приближении оправдано видами общественного порядка. Ведь обеспечение оного является одной из функций религии. В самом деле, представим себе группу людей, попавших в кораблекрушение и высадившихся на необитаемый остров. Одной из первых задач, с которой они столкнутся, будет регламентация половых связей. В противном случае эта сфера будет рождать такие конфликты, которые мгновенно станут угрозой самого существования сообщества. Причем одним властными решениями эту проблему не решишь: приказы будут нарушаться, а уследить за их исполнением в этой сфере невозможно. Единственный хоть сколько-нибудь действенный метод - развитие внутренней убеждённости, что то или иное сексуальное поведение предосудительно. То есть религия - это единственный способ, каким можно хотя бы приблизиться к обузданию сексуальности и введению её в общественно приемлемые границы.

Но социальное значение пола, при всей его жизненной важности, второстепенно. Основная задача религии вдохновлять человека на жизнь и действие. По моему мнению, религия тем совершеннее, чем больше такого вдохновения и любви к жизни она даёт. Но как раз здесь кроется противоречие: ограничивая сексуальность, религия наносит удар по самому притягательному элементу жизни (вспомним слова Будды). Если изъять из жизни сексуальность, для многих она потеряет какую-либо ценность. Отличная иллюстрация - сцена из фильма Бертолуччи "20 век", где старый помещик считает своим долгом первым иметь всех только что созревших девушек своей деревни, а когда в какой-то момент это у него не получается, он немедленно вешается. Можно, конечно, предположить, что религия сублимирует сексуальность, замещает её чем-то другим, более возвышенным и потому менее подверженным тлению. Однако для меня механизм такого замещения всегда оставался загадкой. Для людей, чья сексуальность и без того ограничена в силу природных или психических обстоятельств, подобная замена привлекательна, она возвращает им утраченную любовь к жизни, но для обычных здоровых людей здесь нет выбора "или-или". В идеале религия должна только подкреплять их сексуальность, а не наоборот.

Наиболее рельефно это противоречие смотрится на примере самой вдохновляющей, чисто эмпирически, религии - христианства. Именно оно считается в то же время самым строгим в отношении сексуальности. И тому есть реальные основания: только христианство ограничивает брак моногамией и именно христианство выставляет максимум препятствий для разводов и повторных браков. Ислам, например, жёстко относясь к внебрачной сексуальности, допускает ограниченную полигинию и, главное, делает довольно лёгким развод. Последним обстоятельством в некоторых мусульманских странах пользуются даже для того, чтобы легализовать проституцию: когда заключаются так называемые "быстрые браки". Половая мораль христианства, хотя она и не является столь детальной, как языческая, и редко доходит до той же суровости наказаний, что древний иудаизм или ислам, выглядит вопиющим противоречием вдохновляющей роли этой религии. Самые строгие заповеди на этот счёт были произнесены Человеком, Которой явил собой Жизнь, причём в одной из самых впечатляющих проповедей - Нагорной, то есть там же, где говорится о блаженстве. Ещё раз повторю, что теория сублимации сексуального блаженства в этой жизни духовным блаженством за гробом мне кажется действенной только для калек.

Обратимся к реальным последствиям христианской половой морали, её воплощению в жизни христиан. Горы томов написаны о репрессивности и невротичности христианской культуры, о чувстве вины, о пуританстве, ханжестве и проч. Однако при этом упускается из виду один парадоксальный факт: христианство обостряет сексуальное наслаждение. Христианская культура породила такую эротику, которой не знает ни одна восточная или периферийная культура. И в древности, и на Востоке отношение к сексуальной жизни в значительной мере деловое, без похихикиваний, но и без придыхания. Есть дела политические, хозяйственные и есть вопросы пола. "Сплетение ног всего лишь сплетение ног", как сказала гейша одному европейцу. Христиане же, с преломлением каждой конкретной личности и конкретных обстоятельств, относятся к половым отношениям как к таинству. Речь идёт не только о сладости нарушения запретов, хотя это тоже важно. Не забудем, что секс - это не только физиология. В комплекс сексуальных переживаний входит не только идентификация партнёра как особи противоположного пола, но также идентификация его как личности: кто он, как к тебе относится и даже какое социальное положение занимает. Все эти вещи влияют на физические ощущения партнеров. Маяковскому приписывается непристойный стишок, в котором есть строка: "Мне всё равно, кто подо мной - королева или уборщица". Но всё равно, только когда есть сильный неутолённый сексуальный голод, а так вообще-то не всё равно. Есть разница, кто с тобой - заурядность или признанная звезда. И для мужчины это не менее важно, чем для женщины. Другим важным аспектом является свобода отношений: твой партнёр сам выбрал тебя как индивидуальность или он вынужден в силу тех или иных обстоятельств быть с тобой; он хочет доставить тебе удовольствие, потому что хорошо к тебе относится, или он делает это как работу, из послушания или что-то в этом роде. Христианство раздуло личностную составляющую сексуальных отношений до невиданных прежде размеров. Именно это, с одной стороны, осложнило сексуальную жизнь, а с другой сделало её значительно более чувствительной. И причиной такого раздувания стало христианское отношение к личности, то есть христианская мораль вообще и половая мораль в частности.

Добавление. Было бы несправедливо не упомянуть ту положительную роль, которую порой может играть та детальная регламентация сексуальности, какая есть в некоторых языческих религиях и какой нет в христианстве. Ритуал сильно облегчает жизнь. Не зря ему придаётся космическое значение в конфуцианстве. Эта религия даёт особый ритуал для каждой жизненной ситуации. Благодаря этому ты точно знаешь, что и как нужно сделать, чтобы выразить то или иное намерение, и при этом совершенно не бояться, что тебя неверно поймут. Особенно важно это в столь порой деликатных, острых и двусмысленных ситуациях, какие свойственны развитию отношений с сексуальным подтекстом. Если бы христианство усвоило подобную систему кодов, это, быть может, несколько снизило инициированные им осложнения сексуальной жизни. Однако, с другой стороны, христианство навлекло бы на себя ещё бóльшие обвинения в попытках регламентировать интимную жизнь. Хотя религия и сексуальность находятся на равной степени интимности.