Что каждое имя, которое мы произносим, это призывание того или иного духа, кажется довольно старой и банальной теорией. И даже если прибавить сюда, что каждое слово является чьим-то именем и что, соответственно, каждым словом, мы кого-то из них к себе зовём, мало что изменится.
Но вот где-то между сном и бодрствованием пригрезилось, что именами являются далеко не только слова и даже не только звуки. Всякий жест, от движения брови и причмокивания до хромоты и разминки кисти, есть также инвокация. Кто-то считает это своим именем и отзывается.
Таким образом, весь паттерн нашего движения и вообще нашего бытия в этом мире есть узор призываний в адрес всевозможных таинственных существ. И они придают совокупному вектору наших движений некоторую завершённость, как стайка строительных рабочих, послушная командам архитектора.
Как живём, тех и зовём. Кого зовём, так и живём. Будьте осторожны с мелкими жестами. Не ковыряйтесь в носу всуе.
Но вот где-то между сном и бодрствованием пригрезилось, что именами являются далеко не только слова и даже не только звуки. Всякий жест, от движения брови и причмокивания до хромоты и разминки кисти, есть также инвокация. Кто-то считает это своим именем и отзывается.
Таким образом, весь паттерн нашего движения и вообще нашего бытия в этом мире есть узор призываний в адрес всевозможных таинственных существ. И они придают совокупному вектору наших движений некоторую завершённость, как стайка строительных рабочих, послушная командам архитектора.
Как живём, тех и зовём. Кого зовём, так и живём. Будьте осторожны с мелкими жестами. Не ковыряйтесь в носу всуе.